Шуба и сапоги – символы достатка советской женщины – сегодня могут стать объектом народного порицания. И хотя в регионах, где столбик термометра до сих пор зимой опускается ниже -20, вопрос о том, надевать ли кожаные сапоги на меху и норковую шубу, явно не стоит, в чуть более теплых странах за такое уже легко могут и объявить бойкот. Пытаемся выяснить, что сегодня происходит в меховой индустрии, которая с каждым годом несет все большие потери в связи с нарастанием экоответственных и этичных движений по всему миру.
«Я решил стать веганом два с половиной года назад — пока я в процессе перехода на полностью веганский образ жизни, поскольку все еще ем яйца. Тогда я увидел документальный фильм Cowspiracy (картина рассказывает о влиянии животноводства на окружающую среду исходя из утверждения, что именно оно играет ключевую роль в проблеме глобального потепления; ученые, правда, к единому мнению в этом вопросе пока не пришли. – Прим. авт.), который открыл мне глаза на шокирующие практики животноводства.
Позже я начал подробно изучать тему. Я решил быть последовательным в своих убеждениях, поэтому с тех пор не фотографирую мех, экзотическую кожу или перья. Никаких особых проблем из-за этого у меня не было: множество клиентов не работает с этими материалами. Модная индустрия о жестоком обращении с животными узнает все больше, и я этому очень рад», – рассказывал в интервью один из самых влиятельных фотографов Джампаоло Сгура.
Не он один познал ужасающую цену драгоценного материала, испокон веков считающегося основным символом роскоши. Недавно журнал Elle отказался от любых взаимодействий с мехом – то есть от съемок и любой интеграции меховых изделий в повестку журнала. Подобные заявления делают с подиумов Джорджио Армани и Донателла Версаче.
Очевидно, что если раньше ответственность ложилась только на прямых производителей и поставщиков натурального меха, то сегодня с этим процессом хотят иметь дело все меньше и меньше игроков модной индустрии. Не только производить, но и снимать, носить, промоутировать любым путем становится социально неодобряемым. В больших европейских городах уже мало кого увидишь в шубе на улице или в общественном транспорте – при особом невезении можно попасть под горячую руку активистов.
Большинство марок уже давно последовали этому – так, весь концерн Kering единодушно отказался от мехов и пушнины в своих продуктах. А это значит, что Gucci, Balenciaga и Saint Laurent могут со спокойной душой ставить отметку fur free на своих изделиях. Отказываются от продажи и мировые онлайн- платформы вроде Net-a-Porter.
Мех был освистан еще 30 лет назад, когда супермодели 90-х снимались в рекламе РЕТА и клялись, что скорее выйдут на подиум голыми, нежели в меховой шубе. Потом в какой-то момент драгоценный материал снова стал социально приемлемым – небольшой взлет произошел в начале десятых годов, но уже сегодня эту дискуссию лучше не поднимать. Ситуация сложилась настолько запутанная, что многие предпочитают держаться от нее подальше.
В некоторых странах и регионах звероводство запрещено: так, в Нормандии нельзя заниматься пушным бизнесом вообще, в Австрии – на большей части территории. В Голландии, которая является одним из крупнейших поставщиков меха в мире, пушные фермы попытались запретить. Но это сильно ударило по экономике, и в 2012 году было решено поэтапно отказываться от производства пушнины: норку там перестанут разводить к 2024 году. У наших ближайших соседей, россиян, которые также относятся к крупнейшим производителям меха в мире, все тоже не гладко: цепь поставок настолько непрозрачна, что отследить условия содержания животных на зверофермах становится почти невозможным.
В то время как натуральный мех был почти демонизирован, искусственный мех оказался на пике своей популярности. В 2013 году Иен Гриффитс из Max Mara впервые представил миру Teddy coat, которая в русскоязычных странах получила название «чебурашка» – и стала абсолютнейшим хитом. Изделия из искусственного меха расплодились по всему миру и стали синонимом нового, ответственного потребления. Сегодня свои варианты можно найти и в масс-маркете, и у люксовых, и у премиальных марок.
С распространением искусственного меха возникла другая, не менее острая дилемма. Можно ли назвать экологичным искусственный мех? Этичным – однозначно, но что происходит при его производстве, доставке и, конечно, утилизации? Для многих марок состав искусственной шубы остается примерно таким же, как состав пластиковой бутылки, особенно если мы говорим о масс-маркете и ему подобных. Конечно, есть и исключения – например, королева ответственного потребления Стелла Маккартни в 2020 году выпустила материал Koba, который состоит из остатков кукурузы. После окончания службы он может быть полностью переработан.
Впрочем, в экологичности натурального меха тоже до сих пор можно сомневаться. Натуральный мех совершенно точно нельзя называть экологичным. Комитеты по рекламным стандартам в Англии, Голландии, Италии и других европейских странах постановили, что любая реклама, заявляющая, что мех безопасен для экологии, вводит потребителя в заблуждение. Как мех вредит природе? Чтобы ответить на этот вопрос, итальянская Лига против вивисекции LAV заказала исследование. Его смысл – анализ и сравнение производства животного меха и других материалов, их влияния на окружающую среду. Результаты говорят, что получение одного килограмма натурального меха оказывает наихудшее воздействие по 17 из 18 экологических показателей, среди которых изменение климата, токсичные выбросы и многие другие.
«Мех вреднее хлопка, акрила, шерсти и даже полиэстера с показателями в два или даже 28 раз выше на этапах производства, где раньше эти величины считались низкими» (единственное исключение – потребление воды, в этом случае самый высокий показатель у хлопка. – Прим. авт.), – рассказывает Ирина Новожилова, президент центра защиты прав животных «Вита» в интервью для Wonderzine.
«Любители норковых шуб утверждают, что мех легко разлагается, – это правда. Однако для того, чтобы получить этот самый мех, нужны совсем не экологичные химикаты – иначе шуба просто сгнила бы в считаные недели. Минеральные соли, формалин, формальдегид, производные каменноугольной смолы, масла и краски на основе цианида, каустик – все это отравляет окружающую природу не меньше. Отказываясь от продуктов животноводства, мы снижаем и без того огромное воздействие на экологию – нам всем стоит к этому стремиться», – подытоживает Ирина.
Как всегда, истина находится где-то посередине. Пока PETA демонизируют производителей меха и кожи, те, в свою очередь, нападают на производителей искусственных волокон, настаивая на их неэкологичности. В своем последнем выступлении для студентов университета Sciences Po Антуан Арно высказал интересную мысль:
«Мы понимаем, что ни кожа, ни настоящий мех не могут быть до конца этичными продуктами. Но наша группа и все бренды, в нее входящие, делают максимум, от нас зависящий, чтобы наши производства были прозрачны, подотчетны и гуманны. Мы можем ручаться за наши фермы и поставщиков, за то, как на них выращиваются животные и как с ними обращаются. Плюс на нас лежит ответственность – мы понимаем, что кожаные товары составляют основную маржу наших продаж, и если мы откажемся от них, то наши доходы упадут, а вместе с ними и наши возможности как работодателя».
Сегодня многие игроки индустрии уже перешли с нежнейшей наппы или овечьей кожи на их более «ответственные» аналоги вроде кожи из грибов или водорослей. Но финансовые показатели тех марок говорят о том, что даже самый ответственный покупатель желает обладать настоящей кожей. Ирония!
В итоге становится понятно, что сегодня кейс каждой компании, каждого производства – практически уникален. И в этом случае люкс, даже тот, что продолжает использовать натуральный мех и кожу, более этичен – люксовые марки находятся под большим скопом внимания, их потребляют меньше людей, а следовательно, спрос с них гораздо больше, чем с масс-маркета. Таким образом, все процессы добычи и производства могут быть более или менее отслеживаемы. Но, с другой стороны, каким бы гуманным и прозрачным ни был процесс, сама идея убоя остается наследием жестоким и кровожадным, чья уместность в 2022 году становится все более и более сомнительной.
Автор. Екатерина Милославская. Фото. Пресс-офис марки.
