Аскар Ильясов – о своих ролях в кино, о плюсах профессии и минусах популярности. Где в Казахстане ему хорошо, почему он учится отказывать людям и отчего не стоит считать его символом борьбы.
Фото: АХАТ САБИДУЛЛА AKHAT SABIDULLA
Стиль: АЙЗАТ САРСЕМБАЕВ AIZAT SARSEMBAYEV
Интервью: ГАЛИЯ БАЙЖАНОВА GALIYA BAIZHANOVA
Директор моды: ЛАРИСА АЗАНОВА LARISSA AZANOVA
Аскар, мое первое интервью с вами вышло еще до выхода «Бизнесменов» Сатаева, уже тогда я поняла, что вы – большой талант. За эти четыре года успели вкусить жизнь кинозвезды?
Кинозвезды? Для меня кинозвезды – это такие люди, как Джеки Чан, как Лео ДиКаприо, которые десятки лет в профессии и все время в самом высшем эшелоне, вот они настоящие звезды и знаменитости, а мне до этого статуса еще столько жить и работать. Так что пока я никакая ни звезда, я еще… светлячок. И хочу ли я стать звездой – тоже вопрос, не такая уж это и сладкая жизнь, как многим кажется. Мне просто нравится воплощать разные образы на экране и делать это так, как я это чувствую. Как актер я бы, конечно, хотел поработать со звездами, но вот самому стать таковым… Не знаю, посмотрим.
Я читала интервью, где вы рассказывали, что, после того как по всему городу стали висеть постеры с вашим «Паралимпийцем» и люди стали вас узнавать чаще, у вас панические атаки начались…
Это, правда, необычное ощущение видеть свои портреты абсолютно везде. Но атаки были не столько из-за постеров, наверное, сколько из-за очередной волны моей узнаваемости. Первая была после «Бизнесменов», вторая случилась этой весной, после успеха «Паралимпийца» и «Нулевого пациента». Благодаря последнему (проект стал хитом «Кинопоиска», его посмотрело рекордное количество зрителей. – Прим. ред.) меня узнают не только в Казахстане, но и в Питере, Москве, Казани. Это что-то новенькое.
Как справляетесь с обрушившейся популярностью?
Учусь быть категоричным и жестким, учусь отказывать и говорить «нет» – не фотографироваться, если не хочу, и не разговаривать, если нет желания. Как реагируют? По-разному. Одни понимают, другие недоумевают – видно, что сама ситуация отказа их застает врасплох и они еще не знают, как на такое реагировать, третьи – пытаются настаивать на своем, начинают вести какие-то диалоги, которые я не хочу поддерживать. Но я не испытываю никакой неловкости, у меня есть полное право быть таким. Недавно в Астане мы сидели с папой и младшим братом в «Макдональдсе», ели бургеры, я весь в соусе, кетчупе, рот набит картошкой фри, и в этот самый момент подходит девушка: «Аскар, простите, можно с вами сфотографироваться?». Я ей сказал: «Конечно, нет!». Может, это было немного жестко, она смутилась, извинилась и убежала. Но вот я искренне не могу понять: им что, вообще плевать? Как они не чувствуют момент, когда это неуместно? Мне кажется, это неуважение ко мне и несоблюдение моих границ.
О границах – мы с вами сделали фотосессию о возвращении домой, к истокам, а вы опять уехали покорять мир…
Да, в этом плане с темой возвращения домой вы опоздали года на три. До октября я буду в Москве, у меня будет очень много работы. Не буду раскрывать всех деталей, но я взялся за четыре абсолютно разных проекта, причем они будут идти практически параллельно и это волнительно, я еще никогда не брался за такой объем. После «Нулевого пациента» появилось много интересных предложений, и я решил ими воспользоваться.
А ведь сейчас многие, наоборот, стараются дистанцироваться от России, боятся быть «закэнселенными»…
Я об этом много думал, но в итоге пришел к тому, что все-таки буду сниматься в России. Москва – не чужое для меня место, я здесь с 2013 года, когда приехал сюда учиться, и именно здесь я стал актером. Ни в одном из моих новых проектов я не иду на компромиссы с совестью, не делаю ничего вредного и плохого, что делает жизнь украинцев хуже, я к этому не имею никакого отношения. Поэтому и отмену русской культуры я не поддерживаю.
Вернемся к нашим «баранам», вам тема аула близка или вы абсолютно городской житель, все-таки выросли в столице?
Я вырос не столько в столице, сколько на ее окраине, в поселке, в котором было семь пятиэтажных домов, построенных для работников аэропорта, и я, наверное, до сих пор ощущаю себя как раз на границе между аульскими и городскими. У нас, конечно, не было домашнего хозяйства, труда с утра до вечера, как у моих аульских братьев, но все равно это был маленький поселок на отшибе со всеми прелестями сельской жизни. Недавно мы с друзьями ездили отдыхать на плато Ассы. Пожив там пару дней, я понял, что атмосфера этого места – с его юртами, с красивыми жайляу, где пасется скотина, где вокруг так тихо и спокойно, – мне очень близка и органична. Я очень хорошо себя там чувствую, хотя никогда не жил в настоящем ауле. Наверное, это генетическая память, я же не с неба все-таки свалился. И когда я говорю «Казахстан», то для меня это не Байтерек и левый берег Астаны, не Назарбаев, не Букейханов и не кто-то еще, для меня Казахстан – это плато Ассы, с его простором, горизонтом, небом и ощущением свободы.
Важно ли для вас ощущение дома или вы, как все много путешествующие люди, стали считать домом любые места, где вам хорошо? Может, в наш век это понятие вообще устарело?
Как тема дома может устареть? Это ведь из разряда вечного. Не могу сказать, что объездил весь свет, но я был в разных точках планеты и за последние 5 лет пожил в таком количестве отелей, что по дому, конечно, всегда очень скучал. Наверное, из-за этих бесконечных переездов меня часто не покидало какое-то ощущение несогретости что ли, хотелось тепла и уюта. Но я адаптировался. Знаете, у меня была такая история. Во время съемок второго сезона сериала «Эпидемия» я должен был доехать до Карелии. Тогда еще была пандемия и мой маршрут из Алматы строился так: я из Алматы выехал в Дубай, из Дубая в Москву, в Москве я должен был пересесть на поезд до Питера, а оттуда пересесть на другой – до Карелии. В итоге дорога до места съемок заняла у меня целый день. Помню, что проснулся в Алматы, вышел на улицу, увидел солнце, поздоровался с ним, потом прилетел в Дубай, меня там тоже встретило солнце, я вновь поздоровался с ним, приехал в Москву, потом в Питер, и везде меня встречало солнце! Оно грело меня, и это так меня тогда впечатлило – именно в этот момент я понял, что ощущение дома у меня расширилось. Если раньше я думал, что мой дом – Казахстан, то сейчас мне кажется, что мой дом – это уже вся Евразия, а Казахстан – это моя комната, где Алматы – это моя кровать, мое самое интимное место, где я восстанавливаюсь и отдыхаю.
Интересная аналогия – Алматы как одна большая кровать…
Да, одна кровать, в которой, получается, мы, алматинцы, все вместе существуем. Действительно, странная аналогия получилась, не вставляйте это в интервью, прошу.
Тут, кажется, самое время спросить про поклонниц. Я иногда, как почитаю ваших подписчиц, которые открыто и порой чрезвычайно активно пишут о своих симпатиях к вам, думаю: ничего себе, до чего техника дошла. Или вы не относитесь к этому как к харассменту и сталкингу?
Ха-ха! Нет, не считаю это харассментом, пусть пишут, если хотят, кто-то прикалывается так, кто-то просто привлекает к себе внимание. Надо сказать, что девчонки чего только не выдумывают. Буквально сегодня утром получил аудиосообщение с незнакомого номера. В нем девушка якобы ищет какого-то Мадияра, но слышно, как она волнуется, и я понимаю, что она лукавит. Я прослушал сообщение, потом смотрю, она звонит – я беру трубку, она: «Мадияр, привет, как дела?». Я решил подыграть ей, говорю: «Привет! Нормально». Слышу – пауза. Она: «Ну что, может, встретимся?». Я говорю: «Не могу на этой неделе», потом положил трубку и заблокировал номер. Это нарушение моих личных границ и неуважение ко мне.
И что, ваше внимание таким образом невозможно привлечь?
Как показывает практика, нет. Писать на мой личный номер, звонить мне – это все не располагает меня к общению.
Ну и как им тогда домогаться вас?
Никак. Не надо меня домогаться, не нужно искать таким способом встреч, не делайте ничего такого, живите своей жизнью, если надо, то все само собой сложится.
Тогда о высоком. На наших съемках все вспоминали про недавнюю сказку из Исландии – «Агнец», где на Рождество овца принесла странный приплод – девочку с головой овечки, которую потом удочерила бездетная пара. Автор поднимает там разные философские вопросы, и один из них про то, чего больше в человеке – животного или божественного? Вы как думаете?
А почему вы противопоставляете животное и божественное? Разве животные не божьи существа? Я считаю, что человеческая природа неоднозначна, человек не состоит только из светлой или темной материи, он противоречив, в нем есть и то и другое, и каждый из нас прекрасен в своем балансе. А верить в то, что люди по своей природе только светлые, – это прямой путь к разочарованию. Не то чтобы я фанат теории Дарвина, но думаю, она достаточно справедлива, а то получается, что животные появились на этой планете в процессе тысячелетней эволюции, а нас таких прекрасных создал Бог и мы здесь прямиком из Эдема. Я так не думаю. В человеческой природе есть много животного, и чем больше мы за ними наблюдаем, тем больше понимаем о себе.
Но вас вдохновляет человеческая природа?
О да, человек – это объект моего большого интереса, мне нравится наблюдать за людьми, особенно за маленькими, то есть за детьми. Они на детской площадке проигрывают все те же модели человеческого поведения, что и взрослые, но пока еще не умеют скрывать своих намерений. Например, я вижу, как играют пять мальчиков, один хочет доминировать и пытается навязать свою игру другим, причем как он это делает? Напрямую. Он не придумывает какие-то теории, о которых мы слышим в новостях, он просто подходит и бьет – и смотрит, как это сработает. Двое сразу подчиняются ему, один тут же входит в конфронтацию с ним и покидает игру, а еще двое занимают выжидательную позицию. Ребенок уже в детстве отрабатывает некую модель, которой он будет придерживаться, став взрослым, и наблюдать за всем этим крайне интересно.
В «Агнце» есть еще одна тема – по-вашему, может ли ребенок иметь дьявольскую природу или это априори чистое существо?
Не хочу уходить в эзотерику и сложные вещи, в которых еще сам не до конца разобрался, но я думаю, что ребенок уже приходит с какой-то родовой кармой, поэтому не могу отрицать того, что есть дети, которые родились со своей чертовщинкой – такова их карма. Но такая природа не отменяет ведь того, что это ребенок, и это не делает его плохим и не заслуживающим любви. Все дети на свете достойны любви.
У вас два фильма – и «Паралимпиец», и «Нулевой пациент» – так или иначе посвящены теме инклюзивности, а вам эта тема инаковости, непохожести на других знакома хоть в какой-то мере?
Конечно. В детстве меня, например, считали недостаточно брутальным. Я помню, мы с дедушкой и моим старшим двоюродным братом Кайратом выезжали на рыбалку, они рыбачили, а я ходил цветочки собирал и за бабочками бегал. Дедушка, кажется, не очень позитивно на это смотрел, и я это чувствовал, но все равно продолжал это делать.
Они просто не знали, что в семье растет актер, человек тонкой душевной организации.
Наверное, да. К тому же по своей природе я довольно приспосабливаемый и коммуникабельный человек, так что особых проблем у меня никогда не было. Да и все мои ощущения, конечно, не сравнятся с ощущениями детей, у которых есть серьезные проблемы со здоровьем и которые подвергаются еще и общественному давлению, например, из-за ВИЧ-статуса.
То, что вы сыграли сразу две знаковые роли с такой большой социальной нагрузкой, причем одну за другой, это совпадение или вы искали такие роли, потому что понимали, что после будет широкое обсуждение?
Это все вместе, с одной стороны – совпадение, с другой – выбор режиссеров, увидевших во мне этих героев, с третьей стороны – и мое стремление тоже. В обоих случаях я загорелся, как только прочел сценарий, мне так захотелось это сыграть, и, пока я снимался, горел всем этим, наверное, поэтому это и принесло определенные результаты. Я благодарен судьбе за возможность воплотить эти образы, и для меня самого эти роли как благословение и очень большой опыт, не только актерский, но и человеческий. Буквально на днях я вернулся со слета для детей с ВИЧ-положительным статусом, который проходил в Казани, и для меня участие в нем было настоящим «экспириенсом», я как будто сам повзрослел за эти дни и стал немного другим человеком. С «Паралимпийцем» мы тоже много где были и много встречались с детьми, которые сталкиваются с такими же, как у моего героя, проблемами. За эти несколько лет моя профессия открылась мне совершенно по-новому, я понял, что своей работой могу влиять на общество, могу менять устоявшиеся представления и привлекать внимание к проблемам людей, которых отрицают. И это ценно.
Но вы понимаете, что для всех этих детей и их родителей вы чуть-чуть больше, чем просто актер? Вы теперь для них символ, на который они будут ориентироваться?
Я так не думаю. Я никому ничего не должен, и делать из меня активиста этих движений, наверное, не стоит. Я – актер, и у меня своя жизнь. Когда я решил сыграть паралимпийца, мне это было интересно, прежде всего, с актерской точки зрения, я даже не знал, что будет такой эффект. Я не предполагал, что получу столько светлой энергии. Помню, в Астане у нас был большой показ в центральном концертном зале «Казахстан», где собрались дети с различными заболеваниями, там были не только казахстанцы, но и гости из Узбекистана, Кыргызстана и других республик. Все дети были с непростыми диагнозами: ДЦП, аутизм, отставание в развитии, но я получил от них столько любви! Особенно запомнилась одна девочка, уже взрослая, ростом с меня, у которой было сильное отставание, она так прониклась фильмом, что после обняла меня и поцеловала, и мне так стало тепло. Понимаете, это не так, что мне что-то тяжело делать и я хожу и что-то даю, нет – я многое беру. Это большое счастье – получать столько любви. Но брать на себя ответственность и заявлять, что я теперь символ чего-то, я не буду.
А зачем вы тогда ездили на слет для ВИЧ- положительных детей?
Я неравнодушный, любопытствующий человек, я играл про это сериал, мне было интересно. Плюс сказались, наверное, энергия и обаяние организатора этого мероприятия – Светланы Изамбаевой, она сама уже 20 лет живет с ВИЧ. Она пригласила меня и сказала, что это может быть полезно не только для собравшихся там подростков, но и для меня. Я, признаться, так волновался, не знал, что буду говорить на встрече с этими детьми, я ведь не специалист, не врач. Но Светлана сказала: «Вообще не парься, приедешь и просто поговоришь, расскажешь им про свое детство, про то, как ты стал актером». И я это сделал и надеюсь, что мой рассказ хоть немного их вдохновил. Знаете, на свете много людей – актеров, спортсменов, музыкантов, которые меня вдохновляли и мотивировали, но они даже не знают об этом. Один из них – рэпер L’One. Благодаря и его песням тоже я сегодня там, где я есть. И чувствую, что настало время, когда уже я могу давать людям мотивацию и веру в себя. И чтобы эта энергия циркулировала, я и поехал на этот слет и ни секунды об этом не пожалел. Я провел там двое суток, а потом еще трое отходил от переизбытка информации и энергии этих сильных детей.
Многие актеры – ипохондрики, они суеверны и полны страхов, а обе эти роли требуют большой личностной проработки, не было опасений сниматься в таком непростом кино?
Наоборот, это сработало как терапия. Познакомившись с этими людьми и примерив на себя их состояние, я освободился от своих страхов.
О страхах. У нас в стране, как вы знаете, больше всего боятся геев, что думаете об инициативе Адамбая? В России уже и законопроект готовят о запрете гей-пропаганды…
Мне кажется, такое устраивают люди, которые не хотят приспосабливаться к современным реалиям, и это их право. Но пытаться таким образом оградить своего ребенка от геев глупо. Они думают, что если запретят мультфильм, то их дети не узнают о геях? А что, детям не нужно знать о геях? И что, если мы продолжим делать вид, что таких людей нет, они исчезнут от этого? Людям нужна смелость, чтобы принять, наконец, жизнь такой, какая она есть, а в ней есть геи – и это не испорченные, похотливые мужчины, которые занимаются сексом друг с другом и всем хотят навязать это, это просто люди с другими сексуальными предпочтениями, чем у вас. В одном интервью я уже говорил, что гомофобия – это страх мужчин перед своей феминностью, которая в нас во всех заложена от природы. Плюс тут, наверное, еще один страх – страх оказаться для своего ребенка менее авторитетным источником информации, чем какой-то мультфильм. Именно поэтому не нужно прятать такие фильмы, наоборот, нужно смотреть их вместе с ребенком, обсуждать их. А запреты – это путь не туда.
А вы со своим 12-летним братишкой такое обсуждаете?
Нет, этого не требовалось, Алдияр у нас человек нового поколения и как ребенок 2020-х уже гораздо спокойнее ко всему относится. Если сравнить меня 12-летнего с ним 12-летним, то разница колоссальная. Если бы я услышал слово «геи» в таком возрасте, наверное, истерично бы смеялся минут двадцать, а потом и вовсе постеснялся бы говорить о таком. А он гораздо свободнее, чем я в свои 12 лет, и это не хорошо и не плохо, это данность. Такая же данность, как и то, что в Казахстане есть ЛГБТ-коммьюнити, и это нормально, ведь такие же сообщества есть во всех странах мира.
У вас буквально в каждом интервью спрашивают об этом, и я не буду оригинальной: гомосексуалиста, если надо, сыграете? С мужчиной поцелуетесь? Вы говорили – да.
Ну это все же выдернуто из контекста. Там вопрос был о табу. В кино у меня нет никаких табу, если это мне будет интересно, если захочу материализовать образ такого человека, который находится в поисках своей сексуальности, то да, я это сделаю, хотя, признаюсь, это будет очень смело для меня. Впрочем, таких предложений еще не поступало.
Но в «Эпидемии 2», где вы снялись в роли татуировщика, ваш Эзис гей же?
Да, но там по-другому история строится.
Я хочу о другом спросить. Есть такая категория актеров, как вы, как ваш коллега по этому сериалу Юра Борисов, у которых есть уникальное свойство – проект может быть плохим, но вы всегда хороши в любом кино. Как так у вас получается? Чем это можно объяснить? Магией? Талантом?
Наверное, это можно объяснить подготовкой и тем, как некоторые актеры выстраивают свою роль еще до того, как дали команду «Мотор!». Скажу банальное, но для меня подготовка не менее важная часть съемок, чем сами съемки, и ты готов сниматься только тогда, когда прорабатываешь свою роль так, что тебя уже ничего не способно сбить с выбранного курса – ни твои партнеры, у которых в силу разных обстоятельств не всегда получается выкладываться по полной, ни режиссер, который хотел снимать одно, а в середине фильма начинает сомневаться в своей идее и уже видит все совсем по-другому, ни токсичная атмосфера, которая может сложиться в некоторых проектах. Бывает такое, что тебе через 5 минут нужно быть в кадре, к тебе заходят подправить грим, при этом сам гример нервный, он чем-то раздражен и недоволен, он красит тебе лицо, а сам бурчит, жалуется на кого-то и за эти две минуты умудряется сбить тебя с нужного настроения. А ты ведь не можешь сказать ему: закройте, пожалуйста, рот, не говорите это мне, вы мешаете. Я в таких случаях просто закрываюсь, молчу, ни с кем не говорю, сижу где-нибудь в углу и, когда вхожу в кадр, пытаюсь воплотить на экране то, что задумал ранее. Здесь актер должен быть как локомотив, который прет вперед, несмотря ни на какие обстоятельства, вот Юра – он настоящий локомотив, и, наверное, поэтому у него получается делать что-то свое, несмотря ни на что.
Этот номер Harper’s BAZAAR посвящен мужчинам, кто для вас образец настоящего современного мужчины? И какими должны быть мужчины?
Каким я вижу современного мужчину? Наверное, таким, каким я сам стремлюсь стать: смелым, милосердным человеком, который может взять на себя ответственность и способен совершать поступки. Как мой герой из «Нулевого пациента» – Кирсан, молодой врач, который не побоялся заявить об эпидемии ВИЧ в Элисте. Он делает какие-то базовые вещи, но, на мой взгляд, очень важные. И для меня Кирсан гораздо больший пример брутальности и мужественности, чем все эти мужики, готовые с ним драться только потому, что до смерти боятся детей с ВИЧ.
А как вы относитесь к тому, что сейчас гендерные роли и взаимоотношения между полами стали меняться и мы живем буквально на сломе эпох?
Честно говоря, мне не кажется, что происходят какие-то колоссальные сдвиги, и сейчас и через сотню лет все будет как было. Мужчины будут мужчинами, женщины – женщинами, такими же сильными, выносливыми, какими они были всегда. Понимаете, это мы с вами сидим в Instagram, следим за какой-то повесткой внутри нашей тусовки, но на деле миллионы и даже миллиарды людей продолжают жить как жили.
Но вы же в тусовке, неужели все это на вас никак не влияет?
Влияет, но как – не могу сказать, мое отношение к женщинам никак не изменилось в угоду новым веяниям. Я всегда любил, уважал женщин, всегда им сочувствовал и поддерживал. А для своих отношений мне не нужно, чтобы я был номер 1, а она только номер 2.
А вашей женщиной может стать феминистка, которая скажет: дома сидеть не буду, рожать тоже, у меня фестиваль и роли в кино?
Не знаю, у меня давно нет женщины, и какая она должна быть – себе и не представляю, и не загадываю. У меня, кажется, есть образ женщины мечты, но в какой-то бессознательной форме, я не могу его описать, поэтому можно считать, что я открыт ко всему.
Мы совсем не поговорили о вашем брате Ансаре, который теперь тоже актер, снялся в успешном сериале Sheker. Я помню, вы рассказывали, что, когда он появился на свет, вы очень ревновали, а тут он взял и начал осваивать ту же профессию, что и вы, не было ревности здесь?
Нет, что вы! Я очень рад, что он этим занимается и что у него это получается. Я счастлив, что он активно ищет себя и делает это на таком уровне. Я в 20 так не снимался и так свободно на пробы не ходил, как он ходит. У него нет лишней ответственности и никаких ожиданий, и ему с этим очень повезло, ведь у меня каждые пробы были такие, что если не утвердят, то все, я – бездарность. Для него это по-другому – да-да, нет-нет, не утвердили – ничего страшного. Это здорово облегчает процесс.
А вы на пробы ходите? Или уже только по приглашению?
Конечно, хожу. Не всегда берут, но и я просто пробуюсь на разное, где-то не получается, где-то сам понимаю, что не подхожу. Но зато я примерил на себя эту роль. Помните, как в фильме «Пролетая над гнездом кукушки», где герой пытался оторвать эту тяжеленную штуку в туалете? А когда у него не получилось, он сказал: «Зато я попробовал»! Так и я – зато я попробовал.
АРТ-ДЕПАРТАМЕНТ: АРАЙЛЫМ ДЖУМАДУЛЛАЕВА; СТИЛИСТ ПО ВОЛОСАМ: КАМИЛА СМАИЛБЕКОВА; ГРИМЕР: ДАНА БАЗАРОВА; АССИСТЕНТ СТИЛИСТА: ГУЛИМ АЛЖАНОВА; АССИСТЕНТ ФОТОГРАФА: АЖАР ИБРАЕВА; АССИСТЕНТЫ АРТ-ДЕПАРТАМЕНТА: РОМАН ГУСАРОВ, ЛУНАРА САБИХАНОВА.
