СМЕЛАЯ как Китнисс Эвердин и владеющая искусством перевоплощения не хуже самой Мистик, американская актриса Дженнифер Лоуренс – ярчайший пример того, как упорный труд и капелька везения могут стать ключом к большому успеху.
Дженнифер Лоуренс.
Ее целеустремленности можно только позавидовать. Родившись в простой семье, девушка с самого детства мечтала стать актрисой, а в 14 лет уехала в Нью-Йорк на первые пробы. Удача не заставила себя ждать. За съемками в шоу и телесериалах последовали большие роли, принесшие актрисе множество номинаций, а позже – и заветную статуэтку кинопремии «Оскар».
Комбинезон, серьги J’adior, кольца J’adior, все, Dior.
Одна из ее последних работ – картина Френсиса Лоуренса «Красный воробей», казахстанская премьера которой прошла 31 мая.
В центре сюжета – русская балерина Доминика Егорова, вынужденная после окончания карьеры вступить в ряды секретной службы. Обучившись использовать свое тело и ум в качестве наживки, девушка становится сильнейшим агентом «Школы воробьев» и получает первое задание – разоблачить американского агента ЦРУ, рискуя жизнью и безопасностью двух стран. «Впервые я услышала о “Красном воробье” во время пресс-тура последней части “Голодных игр”, – говорит Дженнифер. Режиссер фильма Фрэнсис Лоуренс (не родственник, как это принято думать, а всего лишь однофамилец актрисы) читал в поездке одноименный роман Джейсона Мэттьюса, и ему пришла в голову мысль снять по его мотивам полнометражное кино. «Позже, ознакомившись со сценарием, я сказала уверенное «да»», – добавила она. Не в последнюю очередь из-за того, что режиссером стал сам Фрэнсис, уже работавший с Дженнифер над трилогией «Голодные игры»: «У него прекрасный вкус, и я всегда знаю, что могу на него положиться».
Платье, туфли, серьги J’adior, все Dior.
Съемки картины требовали от Дженнифер серьезной подготовки. Помимо сцен драк, присущих большинству триллеров, актриса училась исполнять балетные па и имитировать русский акцент.
«Три месяца подряд я занималась балетом каждый день, по четыре часа», – признается она. И добавляет, что занятия балетом привили ей дисциплину. «То, как они (балерины – HB) ведут себя, держатся, работают – дисциплина проявляется во всем. Я старалась не забывать об этом, даже когда с танцевальными сценами было покончено, – говорит она. – Кроме того, я постоянно работала с репетитором, который помогал мне усовершенствовать русский акцент».
Топ, комбинезон, шляпа с вуалью, все Dior.
«Красный воробей» примечателен тем, что это один из немногих фильмов в современном кинематографе, где женщине отведена главная роль.
О неравных гендерных правах в искусстве сегодня говорят многие. Один из последних примеров – весенне-летняя коллекция Марии Грации Кьюри для Dior, посвященная творчеству французской художницы Ники де Сен-Фалль. По счастливому совпадению Дженнифер Лоуренс является лицом Дома и разделяет видение креативного директора марки. Мария Грация Кьюри обладает даром создавать красивейшую одежду для женщин, говорит она. «Кроме того, она переосмысливает значение слова “гламур”».
Дружба Дженнифер с Dior началась в начале 2013 года, когда актриса стала амбассадором коллекции сумок Miss Dior. Сегодня она – лицо Christian Dior Couture и Christian Dior Parfums. «В обычной жизни я одеваюсь довольно просто, а наряды для торжественных мероприятий эволюционируют вместе со мной, – говорит она. – Не последнюю роль здесь играет сотрудничество с Dior и возможность одеваться в самую лучшую одежду».
Комбинезон, ботинки, кольцо D-Murrine, все Dior.
Дженнифер как нельзя лучше олицетворяет героиню своего времени.
Показывая прекрасный пример молодым девушкам, двадцатисемилетняя актриса часто принимает участие в благотворительных акциях. Например, помогает больнице в своем родном городе в штате Кентукки, и остается скромной и приятной в общении, несмотря на головокружительный успех. Съемки этой истории проходили на территории студии Paramount Pictures в Лос-Анджелесе – в месте, где голливудские режиссеры снимают мировые блокбастеры. «Я обожаю работать с фотографами и наблюдать за тем, как по-разному можно интерпретировать одежду, – сказала Дженнифер. – Забавно, что я никогда не снималась в фильме в лос-анджелесской студии, но была здесь на паре фотосъемок».
Прошлой осенью в Сети появился слух, что Лоуренс приостановит свою актерскую деятельность на два года. Но похоже, что длительный перерыв девушка брать не собирается. «Долгое время я была занята пресс-туром фильма “Мама!”, после – мы путешествовали с “Красным воробьем”, – говорит она. – Сейчас я много читаю, встречаюсь с режиссерами и выбираю картину, над которой мне действительно хотелось бы поработать. Стараюсь больше времени проводить с друзьями и проще относиться ко всему – и мне это очень нравится».
Платье, чокер J’Adior, кольцо J’Adior, все Dior.
Фото:Норман Джин Рой. (Norman Jean Roy). Стиль:Джилл Линкольн и Джордан Джонсон. (Jill Lincoln & Jordan Johnson). Текст:Жанна Мустафина. (Zhanna Mustafina). Макияж: Jilian Dempsey. Прическа: Jenny Cho. Дженнифер Лоуренс.
"Сто пятьсот» лет назад мы с моим тогда будущим мужем пошли покупать серьги для моего сватовства. Родители заранее так устали от нашей предстоящей свадьбы, что все «попроще» - например, выбор украшений, зала, ведущего и тд. - поручили нам, тем самым, как мы потом поняли, слегка нарушив обычай. «Сырға салу». В буквальном переводе - «надевание серег». Тот самый обычай, что оказался на удивление стойким и соблюдался даже в советское время, в отличие от более сложного кыз узату («проводы невесты»).
Другое дело, что порой это были и есть сейчас скорее «вариации на тему» старинного обряда, а не сам он со всеми его канонами - но не суть. Смысл сохраняется. Наши серьги равнозначны кольцу в Европе: они весомо, зримо, материально скрепляют помолвку.
Но на этом сходство заканчивается и начинаются различия, потому что классический сырға салу в казахских степях – это праздник, в котором жених практически не принимает участия. То есть никаких тебе встать на одно колено и протянуть девушке заветную коробочку. У нас все делает женская половина родни жениха и главная роль обычно достается старшей снохе.
Строго по пунктам: сначала – попросить у собравшихся разрешения провести обряд и сказать много добрых слов семье невесты. К слову, в прежние времена этих самых собравшихся было немного, только самые близкие, в отличие от сегодняшних многолюдных собраний. Потом – прикрепить к волосам невесты перья филина, древний мощный оберег от дурного глаза. Этот прелестный обычай так и называется – үкі тағу, и как раз его часто пропускали в советское время, потому что где их было найти, перья филина?
Только после этого можно было надевать на девушку сережки. Важное замечание: раньше они обычно были серебряными, с подвесками, нередко – изготовленными специально к этому дню по индивидуальному заказу. Наши предки считали, что серебро обладает магией, которая действует во многих случаях: лечит, очищает, охраняет. Не говоря уже о том, что серебро всегда ассоциировалось в казахской степи с луной – женским символом. Выйти замуж в полнолуние – это было к достатку, благополучию, а еще к большой семье, потому что полная луна означала плодородие. Но это я забегаю вперед: на сырға салу до свадьбы еще далеко. Это если по правилам, которые сегодня нередко не соблюдают, как и еще одно: вообще-то, на невесту нужно на самом деле надеть серьги, начав непременно с правого уха, а не просто вручить ей коробочку, предварительно показав ее гостям – вот у нас тут красота какая, золото-бриллианты.
При этом серьги, что до этого были на невесте, передаются, через тех же снох, младшим сестренкам с дальним умыслом: чтобы и им однажды пройти обряд сырға салу и удачно выйти замуж.
Остальные пункты сценария казахской помолвки совпадают с большинством сюжетов других наших праздников: обязательное бата (благословение), шашу (как же без сладостей на счастье и удачу) и т.д. и т.п.
Но это все я знаю сегодня, поскольку видела много сырға салу и даже пару раз принимала в них непосредственное участие. А тогда, «сто пятьсот» лет назад, мы с моим будущим мужем просто знали, что нам нужно купить серьги, чтобы он мог ко мне посвататься. Помню неожиданный летний дождь, ювелирный салон в гостинице «Алма-Ата» и чудесную женщину-консультанта. «Ты знаешь, балам, – сказала она моему мужу, – вы и так нарушили традиции, так давай одно сделаем правильно: пусть серьги для твоей невесты будут из белого металла, даже если это не серебро, – на счастье». Он послушался и запомнил. И с тех пор, где бы и когда бы ни выбирались для меня серьги, он всегда выбирает белый металл. «Разве ты не помнишь? На счастье!»
"Сто пятьсот» лет назад мы с моим тогда будущим мужем пошли покупать серьги для моего сватовства. Родители заранее так устали от нашей предстоящей свадьбы, что все «попроще» - например, выбор украшений, зала, ведущего и тд. - поручили нам, тем самым, как мы потом поняли, слегка нарушив обычай. «Сырға салу». В буквальном переводе - «надевание серег». Тот самый обычай, что оказался на удивление стойким и соблюдался даже в советское время, в отличие от более сложного кыз узату («проводы невесты»).
Другое дело, что порой это были и есть сейчас скорее «вариации на тему» старинного обряда, а не сам он со всеми его канонами - но не суть. Смысл сохраняется. Наши серьги равнозначны кольцу в Европе: они весомо, зримо, материально скрепляют помолвку.
Но на этом сходство заканчивается и начинаются различия, потому что классический сырға салу в казахских степях – это праздник, в котором жених практически не принимает участия. То есть никаких тебе встать на одно колено и протянуть девушке заветную коробочку. У нас все делает женская половина родни жениха и главная роль обычно достается старшей снохе.
Строго по пунктам: сначала – попросить у собравшихся разрешения провести обряд и сказать много добрых слов семье невесты. К слову, в прежние времена этих самых собравшихся было немного, только самые близкие, в отличие от сегодняшних многолюдных собраний. Потом – прикрепить к волосам невесты перья филина, древний мощный оберег от дурного глаза. Этот прелестный обычай так и называется – үкі тағу, и как раз его часто пропускали в советское время, потому что где их было найти, перья филина?
Только после этого можно было надевать на девушку сережки. Важное замечание: раньше они обычно были серебряными, с подвесками, нередко – изготовленными специально к этому дню по индивидуальному заказу. Наши предки считали, что серебро обладает магией, которая действует во многих случаях: лечит, очищает, охраняет. Не говоря уже о том, что серебро всегда ассоциировалось в казахской степи с луной – женским символом. Выйти замуж в полнолуние – это было к достатку, благополучию, а еще к большой семье, потому что полная луна означала плодородие. Но это я забегаю вперед: на сырға салу до свадьбы еще далеко. Это если по правилам, которые сегодня нередко не соблюдают, как и еще одно: вообще-то, на невесту нужно на самом деле надеть серьги, начав непременно с правого уха, а не просто вручить ей коробочку, предварительно показав ее гостям – вот у нас тут красота какая, золото-бриллианты.
При этом серьги, что до этого были на невесте, передаются, через тех же снох, младшим сестренкам с дальним умыслом: чтобы и им однажды пройти обряд сырға салу и удачно выйти замуж.
Остальные пункты сценария казахской помолвки совпадают с большинством сюжетов других наших праздников: обязательное бата (благословение), шашу (как же без сладостей на счастье и удачу) и т.д. и т.п.
Но это все я знаю сегодня, поскольку видела много сырға салу и даже пару раз принимала в них непосредственное участие. А тогда, «сто пятьсот» лет назад, мы с моим будущим мужем просто знали, что нам нужно купить серьги, чтобы он мог ко мне посвататься. Помню неожиданный летний дождь, ювелирный салон в гостинице «Алма-Ата» и чудесную женщину-консультанта. «Ты знаешь, балам, – сказала она моему мужу, – вы и так нарушили традиции, так давай одно сделаем правильно: пусть серьги для твоей невесты будут из белого металла, даже если это не серебро, – на счастье». Он послушался и запомнил. И с тех пор, где бы и когда бы ни выбирались для меня серьги, он всегда выбирает белый металл. «Разве ты не помнишь? На счастье!»
