Об истории успеха бельгийской топ-модели и музы Карла Лагерфельда Юми Ламберт рассказывает Harper’s BAZAAR Kazakhstan.
Свою необычную внешность героиня апрельской обложки Harper’s BAZAAR Kazakhstan унаследовала от своих родителей. Ее мама – бельгийка, а отец имеет японские корни. Страдая от неуверенности в себе (подростки – те еще любители поглумиться над необычной внешностью), в 15 лет Юми собрала волю в кулак и отправилась в модельное агентство Dominique Models в Брюсселе.
На Юми: платье, Tibi; серьги, Sarara Couture
Ошеломительный успех не заставил себя ждать. Девушка подписывает контракт с IMG Models, одним из главных международных модельных агентств, а осенью 2012-го дебютирует сразу на 25 показах. Среди них – Christian Dior, Emilio Pucci, Giorgio Armani, Prada, Missoni, Fendi, Miu Miu и, конечно же, Chanel. Покорив сердце креативного директора французского Дома фарфоровой кожей и азиатским разрезом глаз, Юми становится лицом весенне-летней коллекции Chanel и любимицей Карла Лагерфельда, а к концу 2014 года входит в список 50-ти самых успешных моделей по версии Models.com и участвует в показе Victoria’s Secret.
Несмотря на головокружительный успех, девушка все так же дисциплинирована и приятна в общении. В свободное от работы время она любит открывать новые страны, рисует японские комиксы манга и слушает канадскую инди-рок-группу Arcade Fire.
Лариса Азанова - о том, насколько успешно казахстанские дизайнеры переосмысляют культурный код.
Уже три года подряд Harper’s BAZAAR Kazakhstan посвящает один из номеров отечественным дизайнерам. Не буду скрывать, дело не только в благородном желании поддержать локального производителя (белое пальто мне никогда не шло), а в актуальности темы как таковой.
Всеобщее осознание необходимости принятия своей идентичности совпало с трендом на то, чтобы вместо копирования кого-то делать полностью свое. Сегодня казахстанские дизайнеры пытаются запечатлеть момент, переосмыслить культурный код. Мы избавляемся от багажа советского мышления, не смотрим более на «больших братьев», а учимся отвечать за себя и ищем себя настоящего. Да, отвечая на вопрос «кто мы есть» в этом мире, мы оглядываемся назад, но не буквально, реинтерпретирование культурного наследия происходит в современном ключе. Сомнений нет, ближайшие 5-10 лет все это приведет нас к чему-то новому и безусловно прекрасному.
Лично я являюсь постоянным покупателем одежды с пометкой Made in Kazakhstan. И в заграничные поездки езжу только в ней. Для меня это самый очевидный способ выглядеть по-особенному, мне нравится ловить заинтересованные взгляды, нравится отвечать на вопросы про то, что на мне надето. В эти моменты я чувствую гордость за страну. Алға, Қазақстан!
Лариса Азанова - о том, насколько успешно казахстанские дизайнеры переосмысляют культурный код.
Уже три года подряд Harper’s BAZAAR Kazakhstan посвящает один из номеров отечественным дизайнерам. Не буду скрывать, дело не только в благородном желании поддержать локального производителя (белое пальто мне никогда не шло), а в актуальности темы как таковой.
Всеобщее осознание необходимости принятия своей идентичности совпало с трендом на то, чтобы вместо копирования кого-то делать полностью свое. Сегодня казахстанские дизайнеры пытаются запечатлеть момент, переосмыслить культурный код. Мы избавляемся от багажа советского мышления, не смотрим более на «больших братьев», а учимся отвечать за себя и ищем себя настоящего. Да, отвечая на вопрос «кто мы есть» в этом мире, мы оглядываемся назад, но не буквально, реинтерпретирование культурного наследия происходит в современном ключе. Сомнений нет, ближайшие 5-10 лет все это приведет нас к чему-то новому и безусловно прекрасному.
Лично я являюсь постоянным покупателем одежды с пометкой Made in Kazakhstan. И в заграничные поездки езжу только в ней. Для меня это самый очевидный способ выглядеть по-особенному, мне нравится ловить заинтересованные взгляды, нравится отвечать на вопросы про то, что на мне надето. В эти моменты я чувствую гордость за страну. Алға, Қазақстан!