Искусствовед и мама пятерых детей – о том, почему современное искусство отличается от рисунков детей.
Текст: Ирина Мачнева Мота Irina Machneva Mota
Какое искусство вы любите? Пожалуй, это один из тех вопросов, на которые мне сложно дать однозначный ответ. Многие ответят, что они – ценители классического искусства, изящного, великолепного, мастерски выполненного, проверенного веками и, самое главное, понятного. Другие скажут, что влюблены в творчество модернистов, где самыми популярными будут импрессионисты, дарящие бесконечное эстетическое наслаждение своей легкостью, красочностью и светом. Затем пойдут оды восторга постимпрессионистам и их революции в работе с цветом и формой, экспрессионистам и так далее. До современного искусства в своем выборе дойдут немногие. Несмотря на ответ, нам всем иногда, а может, и часто работы некоторых модернистов, авангардистов и художников современного искусства кажутся такими простыми и наивными, что мы не раз слышали или даже говорили сами: «Это под силу сделать и ребенку!». А так ли это на самом деле?
В начале учебного года моя младшая дочь Оливия принесла домой неплохую репродукцию известного коллажа Анри Матисса, которую она и другие семилетние дети выполнили на уроке ИЗО в школе. Похоже, скопировать это «рисование ножницами» не вызвало большого труда ни у нее, ни у ее одноклассников. Калейдоскоп из цветных кусочков бумаги с первого взгляда обладал простой композицией и милым незамысловатым названием «Улитка» вызывал улыбку и манил в свои теплые объятья, подняв настроение всей нашей семье. «Но где же улитка?» – спрашивали дети. Боюсь, что от нее остался лишь намек в форме спиралевидной композиции из тщательно подобранных цветовых пятен, которые и создавали этот эффект притягательности и движения. Примечательно, что оригинал этой работы всемирно признанный гений выполнил в возрасте 83 лет, всего за год до своей смерти. За мнимой наивностью и простотой лежит титанический труд поиска и экспериментов, которым мастер посвятил всю свою жизнь. Новаторство Матисса состоит в том, что именно он сделал цвет главным героем своих картин и до минимума упростил форму и композицию. Если попросить ребенка нарисовать улитку или что-то другое из реального мира, то он с усердием попытается воссоздать максимальное сходство с предметом. Для многих художников эта задача перестала быть первостепенной.
Уже начиная с 19 века, когда был изобретен фотоаппарат, они больше не видели смысла создавать имитацию окружающего нас мира, и искусство сосредоточилось на идеях и поиске новых языков выражения. Примерно в то же время, в конце 40-х годов прошлого столетия, когда прикованный болезнью к инвалидному креслу Матисс создавал и искал комфорт в своих большеформатных «садах для прогулок… с листьями, фруктами и птицами» из бумаги и гуаши, на другой стороне Атлантики всходила новая звезда. Американец Сай Твомбли начинал свой творческий путь в разгар абстрактного экспрессионизма. Именно его фирменные «каракули» до сих пор вызывают горячие споры и как никакие другие произведения (даже больше, чем «Черный Квадрат» Малевича) сравниваются с детскими рисунками и «мазней». К своим особым «каракулям» художник пришел не сразу. После его первой поездки в Европу, Италия, где ты становишься свидетелем брачного союза античности и современности и где исторические артефакты находятся в прямом смысле у твоих ног, оставила на нем такое неизгладимое впечатление, что он переехал в Рим и именно там создал свой собственный язык. Будучи человеком очень образованным и н а ч и т а н н ы м , художник предлагает свою интерпретацию культурного наследия человечества, в частности, литературных произведений и мифологии Древнего Рима и Древней Греции, давая подсказки сюжета своих работ в их названиях («Афинская школа», «Леда и Лебедь», «Олимпия»). Своей особенной манерой «рисования на холсте» он соединяет живопись, графику и визуальную поэзию. Стиль его письма, элегантный и легкий, часто даже не переходящий в текст, схожий с первобытными наскальными рисунками и вандальскими надписями в общественных туалетах, повествует о том, что судьбы и истории героев древних мифов живут и повторяются и в наше время.
Пусть работы Твомбли и напоминают нам изрисованную тетрадку школьника или некий бунт против уроков чистописания (вспомните, как мальчики в младших классах просто терпеть не могли прописи), и мы недоумеваем, почему они находятся в коллекциях лучших музеев мира и продаются за миллионы, в то время как «шедевры» наших детей гордо украшают холодильник, но мы не можем не согласиться, что нашим детям этот сложный анализ культурной ДНК человечества и создание своего собственного языка выражения пока еще не под силу. Современное искусство – это не просто изображение, которое можно легко скопировать, это, прежде всего, смысл и идея, выраженные своим собственным языком автора здесь и сейчас. Часто этот язык не повествователен и не фигуративен. Безусловно, абстрактное искусство является более сложным для понимания и требует определенной подготовки и начитанности. Оно пытается передать чувство и эмоцию, которые мы не можем визуализировать предметно. Музыкальность и свобода от изображения у Кандинского, поиск Абсолюта в живописи у Малевича, цвет и упрощение формы у Матисса, выражение энергий и ауры у Ротко, выражение активного жеста у Джексона Поллока, свобода интерпретации у Твомбли, выражение агрессии у Фонтаны… Список можно продолжать. Все это – выражение ощущений, не передающихся картинками и не нуждающихся в них. Это – мучительный и долгий труд и нелегкий поиск ответа на вопрос: что есть искусство для меня в данный момент? Это – вещи, пока еще недоступные детскому разуму. Так какое искусство нравится мне? Я люблю и ценю художников всех эпох и направлений за их умение тонко чувствовать и передавать время, за их ответы на вечные вопросы, за их смелость творить и тем самым познавать себя и быть ближе к Создателю. И конечно, я обожаю любое творчество своих пятерых детей.
Автор. Harper’s BAZAAR Kazakhstan.
