Красавица из «Рэкетира», Асэль из «Иронии любви», где казахстанка сыграла с россиянином Алексеем Чадовым, Луиза из «Районов» Сатаева – у актрисы Асель Сагатовой не так много ролей, как могло бы, наверное, быть, но они запоминающиеся. Галия Байжанова поговорила с ней о новых проектах, подросших конкурентках и о том, где выше гонорары – в кино или в Instagram.
Фото: МИРАС БАЯНОВ MIRAS BAYANOV
Стиль: АНЕЛЬ НУРАШЕВА ANEL NURASHEVA
Интервью: ГАЛИЯ БАЙЖАНОВА GALIYA BAIZHANOVA
Асель, у вас впереди четыре премьеры на большом экране, сейчас вы снимаетесь в фильме «Все в твоих руках», откуда такая активность? У вас открылось второе дыхание?
Видимо, проживаю такой период. Мои дети подросли (сейчас сыну 9, а дочке 6 лет), они стали более-менее самостоятельными, и я отпустила излишнюю «мамскую» тревогу, которая окутывала меня, сковывала и не давала проявлять себя в работе должным образом. Появилась возможность чаще рассматривать предложения.
Одна из новых ролей у вас у Акана Сатаева в фильме «Научи меня жить», где вы играете жену главного героя (его играет сам Акан. – Прим. ред.), сколько вы уже переиграли жен и подруг?
Много. Наверное, такова участь казахстанской актрисы. Но ради справедливости стоит сказать, что я не всегда играю жен-подруг. К примеру, в готовящемся фильме про спецназ «Беркут» у меня роль наркодилерши – очень короткий, но яркий эпизод, в новой части «Келинжан» – я учительница английского языка, в новогодней комедии Дархана Саркенова «Аяз-ага» я играю одну из одноклассников, собравшихся перед праздником на встрече выпускников. И потом фильмов про женщин у нас особо не снимают, сами знаете. Единственный запоминающийся женский персонаж последних лет – это Томирис.
А как же героиня фильма «Бақыт»? Нашумевшей картины о домашнем насилии? Вы видели эту работу?
Конечно, мне так потом плохо было, ведь я очень впечатлительный человек. Я еще смотрела эту картину одной из первых, на домашнем просмотре в офисе «567». Помню, сидела на диване прям перед экраном и была так подавлена сюжетом, что вся вжалась в спинку, не могла ни пошевелиться, ни закрыть глаза в особо кровавых сценах. Было интересно, но так страшно! Потом выехала после показа домой и, оказывается, подсознательно скачала себе музыку Вивальди, которая звучала в фильме. Когда спустя время открыла этот плейлист, пережила этот ужас вновь, это впечатление меня еще долго преследовало. Мне так жаль женщин, страдающих от насилия, мы ведь и не знаем, что на самом деле происходит в каждом доме за закрытыми дверями.
То есть вы буквально получили на этом сеансе психологическую травму?
Можно и так сказать. Очень сильно потом переживала.
А если бы предложили сыграть роль как в «Бақыт», отказались бы? Такие работы вам интересны?
Мне сложно говорить о том, чего нет… Я не знаю, с какими мыслями проснусь завтра, а вы предлагаете какие-то фантазийные ситуации, которых в реальности нет.
То есть вы предпочитаете конкретные предложения?
Да. Раньше, рассматривая проекты, я была придирчива к сценарию, пыталась узнать все подробности, всю команду, бюджет, чтобы понять, насколько серьезно производители относятся к реализации своей идеи. Очень скрупулезно относилась к выбору ролей и, соответственно, сидела на одном месте. Сейчас стала проще относиться и предложений стало больше.
Вы же снялись в комедии «Бишарашки». Говорят, уже и вторую часть сняли?
Да, зрителям она так понравилась, что авторы решили снять продолжение, оно должно выйти на новогодние праздники.
А куда вас отправят во второй части, по старинной казахской традиции для сиквелов? На Бали?
Какой там Бали! В городскую общагу!
И как впечатления?
От съемок отличные, а от общаги, конечно, грустные. Она была даже хуже, чем общага в ауле, где наша команда жила, когда мы снимали первую часть. Та была чистая, аккуратная, а тут я даже расстроилась от отношения некоторых людей к своему домашнему пространству. Вода и тряпка же у всех есть.
А если вас закинут в такие же условия, как вы думаете, выживете? Не представляли себя на их месте?
Зачем мне такое представлять? Я с 13 лет работаю и, думаю, заслужила то, что у меня сейчас есть.
Вы ведь как раз из того первого счастливого поколения казахстанских актеров, которые сразу же залетели в самый топ? У тех, кто начинает сейчас, все сложнее: уже и актерское образование должно быть, и своя аудитория в соцсетях, чувствуете, что растет конкуренция?
Не знаю, какая может быть конкуренция, когда каждая из нас работает в своем возрастном диапазоне, у каждой актрисы определенный типаж и своя фан-база. И потом, я не отношусь к своей работе как к построению карьеры.
То есть вы довольны карьерой?
Я просто не пытаюсь ее анализировать. Для чего это делать? Если бы вы спросили, как я себя чувствую сейчас в профессии, я бы сказала, что всем довольна. Я кайфую оттого, что снимаюсь, много работаю. Мне нравится делать то, что я делаю. Но если говорить о приоритетах, то мне важна в первую очередь моя семья, счастье моих близких и мое собственное. Это я только с годами пришла к тому, что на первом месте у себя должна быть я. Речь здесь не об эгоизме и зацикленности на себе, а о том, чтобы быть внимательной к себе, к своим желаниям и мечтам. Но мои мечты не связаны с работой, я не ограничиваю себя одной профессиональной деятельностью.
Дети ведь смотрят ваши фильмы, как они относятся к тому, что их маму и тут, и там показывают?
Они посмотрели «Бишарашки», очень любят детский сетевой сериал «Королева двора», где у меня небольшая роль в нескольких сериях. Они уже по десять раз пересмотрели каждую серию, но каждый раз, когда я появляюсь в кадре, кричат: «Мама, тебя показывают!». Когда видят мое лицо на билборде или в трейлере, всегда это подчеркивают. Видимо, им это приятно.
А вам приятно видеть себя на экране?
Я очень самокритична. Но стараюсь не слушать себя в этот момент, потому что моя оценка себя субъективна и, если бы я слушала своего внутреннего критика, оставила бы вместо себя на экране одно черное пятно, где меня не видно и не слышно.
Вот это меня всегда удивляет – как с таким уровнем самокритики люди все равно идут в актеры?
Да, есть в этом элемент какого-то садомазохизма. Когда я снимаюсь, кайфую от процесса, а когда вижу снятое на экране, у меня будто сердце останавливается, я перестаю дышать – ощущение, что мне пережимают кислород. В момент, когда я на экране, я не понимаю, что происходит: что я говорю и как говорю, как выгляжу. Я будто бы проваливаюсь в темноту и просто перестаю дышать. Но знаете, с годами все меняется, даже восприятие себя. Сейчас я гораздо спокойнее, когда вижу себя на экране или на фото, чем раньше. И даже если какая-то моя работа выйдет объективно неудачной, я могу на это посмотреть и посмеяться – над собой, над нелепым сюжетом, над сценарными косяками в нашем фильме. Пусть есть недочеты или свет выставлен не совсем выигрышно для меня, выгляжу я не так, как представляла, но мне все равно не за что стыдиться, ведь на площадке я честно выполняю свою работу, делаю все от меня зависящее. Это не так, что я сейчас сделаю одолжение, выйду в кадр, сыграю там что-то на полутонах. Я всегда отдаюсь процессу сполна.
«Прежде чем получить свою первую роль, я ходила по кастингам несколько лет, меня очень долго не утверждали».
А вы часто просите дубль?
Современные казахстанские картины стали снимать в среднем за 14 дней, скорость бешеная, это конвейер, и поэтому нужно делать все с первого-второго, максимум третьего раза. Никто ради тебя одной не будет снимать одно и то же по десять раз. Например, режиссер Дархан Саркенов, с которым мы отработали четыре картины, пишет меня с первого раза. Я потом, бывает, прошу дать мне хотя бы еще один дубль. Он смеется: «Ну что за сомневающаяся актриса?». Приходится потом: «Группа, простите-извините, я быстро!». Ведь люди уже хотели приступать к другой сцене или расходиться – смена закончилась. Это раньше мы могли позволить себе одну сцену снимать весь день, а может, два или даже три. Еще и на кинопленку. Ты мог сделать 40 дублей, и никто на тебя не обидится, а сейчас надо собрать волю в кулак и все сделать с первого раза. Но, несмотря на все это напряжение и темп, мне все это в радость.
Кайф от процесса, как я поняла, для вас главное. Удивилась, когда прочла, что и вам приходилось преодолевать себя – вы ведь впервые снялись в 2002 году, а все о вас узнали только в 2007-м, когда вышел «Рэкетир». То есть пять лет вы ходили на кастинги, но ролей не получали?
Прежде чем получить свою первую роль, я ходила по кастингам несколько лет, очень долго меня не утверждали на роли, мой дебют состоялся в одном кыргызском фильме, и наверное, это была проверка на то, смогу ли я быть актрисой, выживу или нет. Режиссер был довольно жестким, и работать с ним было непросто. Мы снимали в чужом для меня Кыргызстане поздней осенью, причем в сельской местности. Было очень холодно и дул ветер, помню, у него было какое-то суровое мужское имя. Ну типа урагана Катрина, только с мужским кыргызским именем. Потом были другие картины, как, например, «Час волка», которая, к сожалению, так и не вышла. В то время многие фильмы оставались на полках «Казахфильма». И только потом меня пригласили в «Рэкетир». В целом на съемках всегда приходится преодолевать внутренние страхи, неуверенность, учиться чему-то новому. Мне говорили: скачи, и я, никогда до этого не сидевшая верхом, скакала, мне говорили: садись на верблюда и скачи, и я это делала, сказали: будешь за рулем старых «Жигулей», и я в 16 лет научилась водить машину. Знаете, с чем я только не сталкивалась во время съемок за эти годы. Для пилотной ТВ-программы нужно было прыгнуть с парашютом – я прыгнула, потребовалось прыгнуть спиной в фонтан, где воды всего по колено, – я сделала.
Сейчас на такое пойдете?
Не знаю. Понимаете, в кино работают только те, кто умеет отдавать себя, это ведь… как бы это сказать? Кинопроцесс – это всегда немного насильственное занятие. Кино – это не так, что ты красиво пришел, красиво снялся и красиво ушел. Так не бывает. Во-первых, всегда работает новая для тебя команда, вы друг друга не знаете, нужно найти точки соприкосновения и взаимопонимания, пока каждый притрется, нужно немало вложить душевных сил. Это серьезный психологический труд и работа над собой и над такой чертой характера, как терпение. У тебя, к примеру, завтра съемки. Сбор команды в пять утра, ты проснешься часа в три, чтобы помыть голову, высушиться, потом сидишь ждешь, за тобой приедет машина, скорее всего, не в очень исправном состоянии, чуть-чуть грязная, а ты чистая! Ты же после душа! И вот ты садишься в пыльную машину, едешь с таким звуком типа «дыр-дыр-дыр» – и так проходит часа три. Ты приезжаешь черт-те куда, пока тебя накрасят, оденут, уже поднимется жара. Но ты садишься и ждешь. Ждешь. Ждешь. Ждешь. Иногда полдня, иногда часов шесть, иногда уже и смена заканчивается, а тебя нет в кадре до сих пор. В конце ты уже без сил, но ты держишься, ведь ты любишь кино! И такие трудности даже на самой организованной площадке – это нормально. Без этого фильмы у нас не снимаются, да и нигде, наверное. Тебе никогда не бывает комфортно на съемках. Мы зимой снимаем лето, летом снимаем зиму – это же киношная классика. Поэтому если речь о кино, то это всегда про самопожертвование. Когда кто-то, кто незнаком со всем процессом, первый раз попадает на площадку, говорит: «Ужас, как вы это делаете? Это же ад!». Для них ад, а для нас вся прелесть и романтика.
Но сейчас у вас уже есть статус, никогда не приходилось на площадке стучать по столу кулаком? И говорить: «Так, я Асель Сагатова, что это за безобразие?»
Как бы порой ни хотелось, но нет. На одном сериале, где у нас всех были смены больше 12 часов, вся группа, истощенная ежедневными переработками, сидела и ждала, когда у меня лопнет терпение и я встану, ударю кулаком по столу и уйду с площадки. Все молились, чтобы это наконец произошло. Надеялись, что я психану, процесс остановится. Но я всегда пытаюсь войти в ситуацию. Не знаю, как в жизни, но на площадке я очень терпелива. Просто если у тебя нет элементарного терпения, то в кино ты сниматься не сможешь.
А вы можете покритиковать работу коллег, например костюмеров? Сказать: «Я в таком в кадре не появлюсь»?
Сейчас уже могу, и поэтому девочки-костюмеры всегда с опаской ждут моего появления и одобрения и переживают. Но я всегда стараюсь найти компромиссное решение, даже если мне не нравится, я же понимаю, что это потому, что они ограничены бюджетом, поэтому мы стараемся вместе что-то придумать. Да и если я буду просто показывать характер, то ничего ведь все равно не изменится, надо искать выход.
«Я очень самокритична. Если бы я слушала своего внутреннего критика, оставила бы вместо себя на экране одно черное пятно».
Легко ли вам быть красивой?
Чего-то специального я не делаю. Если говорить о фигуре, то я просто не нагружаю свой организм вредными продуктами, люблю физические нагрузки – много гуляю, люблю ходить в горы, тренируюсь дома онлайн, обычно это несколько раз в неделю, но могу и пропустить. Все это для меня не труд, это все в удовольствие, как образ жизни.
Хотелось поговорить с вами об Instagram, у вас там более полумиллиона подписчиков и вы стали там гораздо активнее, это потому, что сейчас у каждого актера обязательно должна быть своя аудитория?
Когда после первых лет своего материнства я вернулась на планету Земля, в свою профессию, я обнаружила, что все вокруг поменялось. Теперь в кино снимают популярных блогеров и, для того чтобы получить роль, необязательно даже быть актрисой. Признаюсь, что мне было сложно адаптироваться к новым реалиям. Свой аккаунт в Instagram я открыла довольно давно, одной из первых, еще в 2012 году, и мои первые 300 тысяч фолловеров еще оттуда. Аудитория росла, но я для этого ничего не делала и долго не принимала его в свою жизнь и не воспринимала как рабочий инструмент. Сейчас, может только как полгода, я стала осознавать ценность этой площадки. Понимаете, я не такой блогер-блогер, который каждый свой шаг освещает в сети, я публикую только то, что связано с работой и моей публичной деятельностью. Скорее, я начинающий блогер: я ведь только нашла свой почерк и стиль ведения своей странички.
Вы и в TikTok, похоже, нашли себя, ваши танцы в реках…
Да, после того как мой танец под новую песню «Ирины Кайратовны» и HIRO набрал миллионы просмотров, я все же открыла там свой аккаунт. Конечно, удивилась тому, что и молодежь меня знает, в первую очередь по «Рэкетиру», ведь картине-то уже 16 лет.
Вам не говорят: я вырос на ваших фильмах?
Говорят.
Не переживаете потом? Хотя, конечно, что вам переживать, если вам до сих предлагают стать вашим «Раимом»…
Да, это был целый тренд, пришлось потом написать всем «Раимам», что я уже 13 лет счастливо замужем.
Супруг и дети не устают от внимания к вашей персоне?
Но до появления детей этого всего было намного больше – билборды, глянцевые обложки, реклама на ТВ, еженедельная программа «Добрый вечер, Казахстан» с моим участием, я была везде. Потом наступило затишье, после чего меня вообще перестали узнавать. Сейчас опять бурная деятельность.
В момент затишья у вас не было ощущения, что вы упускаете что-то?
Нет, я отдыхала, очень уставала от лишнего внимания и всех этих перешептываний за спиной. Бывало, приду в больницу беременная, рассказываю врачу все в подробностях о своем организме, а она потом: «А давайте сфотографируемся». Чувствовала себя от такого немного не в своей тарелке. Раньше все было чуть более навязчиво что ли, чем сейчас.
Может, вы привыкли?
Может. А может, моя аудитория выросла вместе со мной, они стали старше, вежливее, тактичнее. Сейчас даже если молодежь подходит сфотографироваться, то с уважением. А может, это я поменялась, трудно понять.
Вы хорошая мама?
Сложно сказать. Мне кажется, каждая мама чувствует себя недостаточно хорошей, но с детьми я учусь. Терпению, работе над своими эмоциями, особенно негативными. Учусь элементарно не тратить попусту время и не залипать в телефоне. Когда беру его, говорю им: «Дети, это моя работа, я не просто так там сижу».
Так залипаете или работаете?
Конечно, залипаю. Иногда захожу по делу, а через пару минут уже забываю, зачем зашла.
Но вам можно, ваше время, проведенное в Instagram, наверняка очень хорошо монетизируется. Зарабатываете ли вы там больше, чем в кино? Роли-то не каждый день, а инста – это праздник, который всегда с тобой.
Пожалуй, да. Instagram мне приносит больше.
МАКИЯЖ: RADIK ZAIT; ПРИЧЕСКИ: DAUREN TAPALOV.
