Около пяти лет назад, когда только начались разговоры о размывании гендерных рамок в индустрии моды, предсказания были однобокие – многие критики уверяли, что доминирующей станет повсеместная феминность. Но что мы видим сейчас? Мода как никогда маскулинна. Редактор BAZAAR Екатерина Милославская объясняет почему.
Текст: ЕКАТЕРИНА МИЛОСЛАВСКАЯ YEKATERINA MILOSLAVSKAYA
В июне отгремел очередной сезон мужской недели моды, вслед за ним стартовала флорентийская выставка Pitti Uomo. Традиционно летние месяцы зарезервированы под мужские и кутюрные недели моды. Но насколько мужскими мы можем их сегодня называть?
Показ Симона Порта Жакмюса прилетели открывать его лучшие подруги – Кендалл Дженнер и Белла Хадид, Мика Арганарас и Джил Кортлив. На показе Alyx и Givenchy, двух команд, за которые выступает один капитан Мэттью Уильямс, женские модели вышагивали поочередно с мужчинами. То же самое – на шоу Y/Project, Phipps, Arturo Obegero и многих других марок разного калибра и масштаба. Уже несколько лет подряд даже профессионалы модной индустрии с трудом могут разобраться, какой именно сезон сейчас проходит перед глазами. График, сезонность, гендерное деление – эти некогда очень важные слова понемногу утратили свой смысл. Пазл складывался постепенно, но очень удачно. Свою роль сыграли социальные волнения и изменения, при которых гендерное деление может считаться практически дурным тоном, а сезонность – досадным препятствием на пути к удовлетворению потребностей. Но главным и основным катализатором, естественно, стал увядающий интерес к модным событиям, результирующий в спад в продажах. Это и стимулировало маркетинговые команды брендов по разные стороны океана напрячься и выдать стратегии, которые помогли дизайнерам выделиться на фоне прочих. Такая стратегия появилась у каждой марки от мала до велика, и очень скоро фона как такового не стало. Еще один немаловажный довод – экономия ресурсов, которых в послековидное время не осталось ни у кого. Оказалось, что, устраивая два показа вместо четырех, можно неплохо сократить строку расходов в общем бюджете. Так мужские недели моды за короткое время стали очень флюидными – во всех аспектах.
Но главную цель, которую преследовали те, кто стоял за этими изменениями, можно охарактеризовать так: нам надо, чтобы мужская мода могла догнать женскую в вопросах медиапокрытия и активности. Несмотря на то что женская одежда по-прежнему продается на 50 процентов чаще, сегмент мужской опережает ее по темпам роста, согласно исследованию, опубликованному исследовательской фирмой Euromonitor. Но самое главное заключается в том, что, кажется, практически все, что вызывает волнение в моде в наши дни, исходит из мира мужской одежды.
«На протяжении многих лет мужская одежда была практичной и традиционной – для работы, для отдыха, для спорта и для особенных событий. Теперь она стала тем, чем на протяжении нескольких десятилетий была женская одежда, – средством для экспериментов и самовыражения. Теперь мужчины получают удовольствие от моды и шопинга», – подтверждает Люк Рэймонд, старший редактор мужской моды Farfetch. Влияние на это оказали и социальные сети, и новые модные знаменитости: Гарри Стайлз, Трэвис Скотт, Джош О’Коннор, Канье Уэст и другие. «Еще мода идет рука об руку с поколением Z – благодаря тиктоку и инстаграму», – добавляет Люк. Почему так происходит?
На самом деле популяризация мужской одежды как таковой началась гораздо раньше – примерно одновременно с тем, как цены на худи и кроссовки начали совпадать с ценами на кашемировые свитера и замшевые мокасины. Ранее мужская мода была достаточно ограничена в средствах самовыражения — костюмы-тройки, сорочки, блейзеры, топсайдеры, а смельчаками считались те, кто выбирал яркие носки (таким образом свое место в Пантеоне модников навсегда застолбил себе Джастин Трюдо). В таких условиях креативной мысли развернуться было сложно. Ведь классический сарториал-подход зиждется на идеальном соблюдении кодов – когда носки никогда не должны быть белыми, брюки не должны быть ниже лодыжек… и можно продолжать бесконечно. Список правил мужского костюма едва ли не длиннее, чем список правил английского столового этикета. И, хотя когда-то мужской костюм был воплощением маскулинности, на щеголей всегда посматривали с подозрением, особенно в наших странах.
И вот этот роковой вопрос долгие десятилетия был настоящим камнем преткновения – даже не камнем, скалой – для всех, кто занимался мужской модой. Умение подбирать одежду и аксессуары друг под друга считалось исключительно дамской прерогативой. Началось это не в прошлом десятилетии, не в прошлом
веке. Франциск I (1494-1547) завершил то, что начал его двоюродный брат Людовик XII. Он оформил двор – ввел господство женщин. Ему приписывают изречение, как пишет Зомбарт: двор без женщин – то же, что год без весны или весна без роз. Франциск привлек ко двору благородных женщин, которые до этого вели скучную, монотонную жизнь в своих старинных серых замках. Женщины же, в свою очередь, «…стали царицами общества и законодателями в делах вкуса и удовольствий… превратили чистейшие пустяки в важные дела, создали костюмы, этикет, моды, украшения, пустые условности».
С тех пор «чистейшие пустяки» превратились в огромную многомиллионную индустрию. И стать ее частью захотели не только женщины, которые когда-то ее инициировали. Сегодня в больших городах – и не только в них – наряжаться и искренне интересоваться модой становится социально приемлемо для гетеросексуальных мужчин, определяющих себя как he/ him. Взгляните на тех, кто выстроился перед бутиком Dior неделю назад, на следующий день после совместного шоу с Трэвисом Скоттом. В основной массе это рослые, маскулинные молодые люди, для которых мода и тренды – еще один маркер, помогающий подняться в социальной иерархии.
Сложно сказать, когда тумблер переключился. Этому поспособствовали и социальные сети, и знаменитости, и сами дизайнеры, которых теперь уже нельзя обвинить в излишней женственности или даже андрогинности (тот же самый Вирджил Абло, например, давно и счастливо женат), и общий переход в индустрию кроссовок и спортивных костюмов. В этом, наверное, и есть самый большой социально-культурный сдвиг. Сегодня женская мода, наоборот, стремится к упрощению – Celine, Balenciaga и Gucci выпускают серые джоггеры, в то время как мужская мода стремится наверстать упущенное. Даже в соседней России, стране, где токсичная маскулинность возведена в абсолют, главными лицами нового поколения становятся люди, которые не боятся ярких цветов, макияжа, украшений, крашеных ногтей и волос. Даня Милохин, Моргенштерн, Элджей – кто, если не они, определяют вкусы своей фанбазы?
На этой благодатной почве вырастает все больше молодых дизайнеров, нацеленных не на женскую моду, а на мужскую. Таких много среди заметных выпускников главных мировых университетов моды, среди лауреатов престижных премий и конкурсов. Уверенность в том, что их марки не закончатся на одной экспериментальной коллекции, а пойдут дальше, вселяет то, что крупные ретейлеры вроде Matchesfashion и Farfetch постоянно ищут и расширяют пул юных мужских брендов.
Итак, за кем стоит будущее новой мужской моды? Это, однозначно, Шараф Тажер с маркой Casablanca. Он успел поработать в творческом объединении Pain Au ChoKolat и в бренде уличной одежды Pigalle. В январе 2019-го дизайнер показал коллекцию на Неделе мужской моды в Париже и сразу полюбился не только клиентам, но и байерам: вещи Casablanca появились у всех главных онлайн-ретейлеров – от SSENSE до Farfetch. В 2020-м он стал одним из восьми финалистов LVMH Prize, а в этом году – вошел в финал Woolmark Prize и претендует на победу в Andam.
Еще одни финалисты престижной премии Andam – дуэт Uniforme. Хюге Фошар и Реми Бат поняли, что будут делать мужскую одежду, еще когда были сокурсниками в частном парижском институте дизайна одежды Studio Berçot. Для студии, где акцент сделан на женскую моду, мужские коллекции двух дизайнеров были революционными. После выпуска они разошлись по разным брендам, чтобы учиться «в полях». Пройдя через Hermès, Balenciaga, Ami и Lanvin (где-то вместе, где-то по отдельности), в 2017-м они решили создать собственную марку.
Кевин Номпейкс и Флорентин Глемарек из EGON Lab на днях стали лауреатами Andam 2021, получив специальный приз имени Пьера Берже. В своей «лаборатории» они создают мужскую моду, музыку и медиаарт. «EGON Lab – это история каждого, кто носит наш бренд. Поэтому мы придумали EGON Lab FAMILY – коллективный проект, объединяющий моду, музыку и визуальное искусство, чтобы окружить марку особенным стилем жизни», – рассказывали в интервью основатели.
Впрочем, сегодня уже кажется неприличным разделять, для кого именно ты делаешь свою одежду. Как мы можем видеть, зачастую половая принадлежность становится лишь условностью. И качественные идеи и дизайн одинаково успешно продаются всем заинтересованным сторонам. Поэтому та самая гендерная флюидность, о который мы все писали еще пять лет назад, сегодня наконец стала реальностью. Но что удивительно – мы не потеряли своих отличительных черт, а даже сильнее укрепили свою идентичность. И мода в какой-то степени нам в этом помогла.
Фото. Shutterstock.
