Художница Сауле Сулейменова рассказала в интервью Esquire Kazakhstan об образе степной амазонки, токалках и роли келин.
В 2005 году я делала выставку в Америке в институте Central Asian Cultural Studies университета Беркли. Я дружила там со всеми профессорами и учеными, и одна из них дала мне книгу, которая называлась «Женщины-воины». Это книга женщины-антрополога, которая в 1972 году заинтересовалась образом Лилит и обнаружила, что в старых источниках она практически везде изображена в головном уборе, похожем на саукеле с железными бляшками. Корни этого образа обнаружились в Центральной Азии. В 1972 году американка приехала для исследования в Казахстан и Монголию и очень удивилась, что женщины наших культур участвовали в айтысах наравне с мужчинами, могли возглавлять род, воевать. Они не были такими нежными, беззащитными цветками – они были воительницами.
О выборе в жизни
Моя жизнь – это жизнь, которую я выбрала, я бы по-другому и не смогла. Помню, когда с Куанышем мы только стали жить вместе и пришли в гости к его друзьям. Их жены – такие прекрасные женщины, у которых маникюр, дома чистота, элегантный стол, интерьер и все такое. И одна стала мне говорить: «Надо возделывать свой сад». И меня это так взбесило, что я чуть ли не матом ей: «Можешь возделывать – возделывай! У меня просто не получается! У меня нет такой возможности!»
Правда, в моей жизни встречались пару раз такие мужчины, которые рулили мной, они кормили меня, но я не могла с ними жить. И в результате бежала. Помню, как я в Лондоне, громыхая чемоданом, убегала по мостовой от одного очень богатого человека, он был очень властный, хотел все контролировать и постоянно давил на меня. Я помню, как я выскакиваю и бегу в никуда, у меня денег нет даже на метро, и я думаю: «Что же я, блин, дура такая?» Мы ведь родились и выросли еще в Советском Союзе, там все работали – и мужчины, и женщины.
Вообще, мне раньше даже хотелось быть в подчинении какого-то сильного мужчины. Я пробовала в жизни такой опыт, мне это даже нравилось, но у меня не получалось смириться. У меня всегда было такое ощущение, что я для чего-то важного на этой земле рождена, но не для этого.
О токалках
Это, наверное, целое искусство – быть токал. Секретом это было в прошлом, а сейчас-то информация открыта, и это хорошо. Но если ты делаешь этот выбор подчиненной токалки, то надо осознавать, что это твой личный выбор. У нас, к сожалению, очень популярна мизогиния, то есть когда женщины ненавидят женщин, обличают их. А это признак рабской психологии.
О роли келин
Келин – это образ с нуля, когда ты выходишь замуж и попадаешь в новый дом – классический, традиционный дом, то ты там как бы никто. Мол, ты кто такая? Ты никто и не забывай, если что! Наверное, это главное: келин – ешкім, никто. Это страшно. И по сути, разницы нет: я это или моя прабабушка. В качестве келин я была такой же «никто», как все женщины моего рода. Это ужасно сложный и уязвимый момент, и ты ничего не докажешь, потому что пока ты в обществе – ноль. Ведь не зря же в традициях и ритуалах раньше оплакивали, провожая невесту. У меня сейчас две дочери как раз в этом статусе, и они изо дня в день доказывают себе и обществу, что чего-то стоят. И я понимаю, что ничем не могу им помочь. Только время может.
Полное интервью читайте на esquire.kz
