Искусствовед и историк искусства Александра Кудряшова – о том, как не бояться и полюбить современное искусство.
Текст: АЛЕКСАНДРА КУДРЯШОВА ALEKSANDRA KUDRYASHOVA
Что такое искусство? Античная Венера или византийская икона? Провокационный перформанс или академическая живопись? Почему современное искусство так странно выглядит и его так сложно понимать? Искусство ХХ и ХХI веков зачастую является ахиллесовой пятой и камнем преткновения для зрителя, приходящего к нему. Оно, как и весь современный мир, не может быть чем-то постоянным, искусство формулирует наше настоящее. И насколько быстро в окружающем нас мире деформируются и меняются наши взгляды, мнения и убеждения, настолько же изменчив может быть мир искусства. А современное искусство оспаривает в принципе с у щ е с т в у ю щ и й порядок вещей. Марсель Пруст называл художников г р а ж д а н а м и неизвестной родины и считал, что это обычное появление шпионов, свидетельствующих о нас перед своей родиной – родиной, перед которой они отвечают. Посмотрев на последние несколько веков развития искусства, можно заметить, что отказ от предметной живописи был закономерным и логичным. Греческая классика видела искусство в совершенной форме и пропорциях, застывшим в вечном великолепии, средневековые мастера использовали все средства художественной выразительности, чтобы показать мир, отличный от античного, – мир божественного, и тем самым изображали мир упрощенно и символично. Ренессанс провозгласил гармонию между телом и душой и старался найти идеальное их соединение. И так почти до самого двадцатого века стандарты красоты менялись, но неизменной оставалась суть – красота относительна. О ней всегда нужно было договариваться, причем в каждую эпоху заново. В середине XIX века была изобретена фотография и многие художники стали чувствовать, что реалистическое искусство – ловушка. Что мир уже совсем не такой, как был раньше, и изображать возвышенные темы, обнаженных нимф и граций, библейские сюжеты и быть честным с самим собой художник не может. Это не вязалось с переживаниями современных людей. Стремительно росли города, индустриализация, машиностроение и техника. И теперь если ты, как художник, изображаешь мир таким, каков он есть, – ты ничего не меняешь. Но если ты можешь на индивидуальном уровне повлиять на сознание людей – ты можешь изменить мир. Французские импрессионисты впервые отказались от реалистичного копирования мира, они пытались запечатлеть мир ощущений и впечатлений, показать красоту природы и передать ощущение воздуха и наполненности. И их, можете себе представить, называли аморальными, циничными и безнравственными!
«В сущности, искусство – зеркало, отражающее того, кто в него смотрится, а вовсе не жизнь». Оскар Уайльд
Луи Леруа, модный арт-критик, писал: «Даже кусок обоев в стадии наброска мог бы выглядеть лучше, чем работы импрессионистов». Организаторам парижского Салона пришлось повесить «Олимпию» Мане практически под потолком – слишком много нашлось желающих плюнуть в нее или проткнуть полотно зонтом. Сильно ли эта ситуация отличается от инцидента 1987 года в амстердамском музее Стеделийк, когда мужчина напал с ножом на картину «Кто боится красного, желтого и голубого III» абстракциониста Барнетта Ньюмана? Вспомним знаменитые слова гиганта американской художественной критики Клемента Гринберга: «Все по-настоящему оригинальное искусство поначалу кажется уродливым».
Так как же все-таки подобраться к великому и ужасному современному искусству? Для начала определить, что для нас «современное искусство». ХХ век задался целой вереницей вопросов: «Что такое искусство? Морально ли оно и что тогда можно им считать, а что нет? Может ли искусство состояться в готовых формах?» Модернисты отказались от классического наследия прошлого во имя нового мира. Поняли, что нужно не описывать реальность, а создавать ее. Постмодернисты, а это вторая половина ХХ века и начало ХХI, – ощутили разочарование в возвышенных идеях начала века и пытались рефлексировать на тему того, что вообще изменилось и кто такой человек, встроенный в социум. Ведь цель искусства – не показывать нам мир, а показывать нас самих. В этом и суть. И ему совсем необязательно доносить до нас свою мысль через
традиционную живопись маслом. Это было бы практически то же самое, как, к примеру, имея электронную почту и выход в интернет, мы бы принципиально пользовались старой доброй почтой. В целом можно и воспользоваться. Для кого-то романтика, но так ли это было бы результативно для нас? В 1967 году американский художник Сол Левитт писал в ведущем журнале об искусстве Artforum: «В концептуальном искусстве самый важный аспект произведения – это идея или концепция. Это означает, что все спланировано и решено заранее, а исполнение является лишь формальностью». Сложное и непонятное искусство может дать толчок для нашего размышления еще о чем-то, помимо того, о чем мы заботимся в каждодневной суете. Искусство показывает нам огромный мир любви и мышления, заставляет нас выходить из своей зоны комфорта и начинать работать над собой. Оно подталкивает нас к размышлениям над самыми серьезными вопросами, обнажает наши предрассудки и оспаривает заблуждения, о которых мы порой и не догадываемся. То, что человек может не понять искусство, не сделает человека глупым. Но и само искусство оно глупым сделать не может. Правда в том, что любое произведение искусства не может оказаться по вкусу каждому и самое лучшее, что мы можем сделать по отношению к современному искусству, – понять, что не бывает «хорошего» и «плохого». Всегда требуют, чтобы искусство было понятно, но никогда не требуют от себя приспособить свою голову к пониманию.
Среди общеизвестных признаков «работающего» современного искусства упоминаются такие, как способность оказать влияние на дальнейшее развитие искусства или вызвать в зрителе целую гамму разнообразных эмоций, отпечататься в памяти ощущениями и переживаниями. Но у каждого зрителя своя – неповторимая – душа. Кроме того, полезно осознать, что искусство, которое вам нравится, не всегда совпадает с искусством, которое вы считаете хорошим. А великое и ужасное современное искусство, по сути своей, – разбойник. Оно заставляет нас выйти из зоны комфорта, начать анализировать либо, наоборот, отказаться от анализа и сосредоточиться на своих ощущениях. В каких-то случаях произведение искусства как в сказке «Новое платье короля», когда художник ждет, что кто-то среди этой толпы зрителей воскликнет: «Смотрите, а король-то голый!», но зачастую этого не происходит. Самое главное –не бояться задавать вопросы. Не только о людях, но и о самой работе. Что делает «это» произведение искусства? Оно подталкивает к чему-то или отвращает? Почему? Что, по-вашему, его создание могло значить для художника? И потому, приходя на выставку современного искусства, где сонм непонятных слов и предметов сливается с гулом восхищающихся зрителей, не бойтесь.
В любой непонятной ситуации:
А) Остановитесь. Лучше уделить внимание нескольким приглянувшимся вам работам, чем пробежать по галерее или музею за полчаса, пытаясь объять необъятное.
Б) Если вы стоите перед произведением и вообще не понимаете, что здесь нарисовано/ написано/поставлено и куда смотреть, не чувствуете ничего, кроме легкой грусти, – выдохните еще раз и попробуйте задать себе несколько вопросов: * Что я вижу перед собой? На что это похоже по форме? * С помощью каких материалов и когда это произведение было создано? * Нужно ли мне пытаться идентифицировать это с каким-то конкретным образом или позволить своему разуму свободно взаимодействовать с цветом и формой?
В) Не оценивайте «умение рисовать». Многие абстракционисты имеют классическое образование – то есть они более чем способны нарисовать анатомически правильного человека или пейзаж. Но им это не нужно. Они выбирают визуальный опыт, не обремененный предметностью: художники как бы облегчают задачу зрителю, не давая ему отвлечься на объекты, изображенные на картине, и помогают сразу погрузиться в эмоциональное переживание.
Г) Интересуйтесь и ищите контекст. Иногда чуть ли не вся информация и концепция зависят от названия, поэтому не пренебрегайте чтением сопровождающей произведение информации. История создания работы тоже важна. Прочитав биографию художника, заботливо подготовленную для вас кураторами музея, спросите себя, какое значение могло иметь это произведение в той стране и в то время, когда работал его автор.
«Один и три стула» Джозефа Кошута, стул в трех ипостасях: обыкновенный стул, фотография этого стула и словарное определение. Продемонстрировав, что «стул» означает одно и то же как предмет, изображение и текст, Кошут доказал, что понятие способно существовать независимо от обозначаемого им объекта, а одно и то же значение может воплощаться в различных формах.
В «Ритме 0» (1974), одной из своих ранних и самых знаменитых работ, Марина Абрамович разложила на столе семьдесят два предмета, предоставив публике возможность воздействовать ими на ее тело тем способом, каким им будет угодно. Предложенный набор включал розу, перышко, авторучку, мед – и так вплоть до ножниц, хлыста и заряженного пистолета. Действуя как полноправные участники перформанса, одни зрители стремились защитить художницу, в то время как другие повреждали на ней одежду и приставляли к голове ствол оружия. Абрамович были нанесены ранения, но она не сдавалась. В итоге, спустя шесть часов из страха за безопасность жизни автора публика настояла на том, чтобы перформанс был остановлен. Своей работой Абрамович создала безжалостный портрет агрессии, проглядывающей сквозь покров культуры, но ей также удалось продемонстрировать победу разума над безотчетной тягой к насилию. Телесность, острое осознание художником (и вообще человеком) своего тела являются главным нервом искусства перформанса. Перформанс нельзя потрогать, его нельзя повесить на стену как картину. Все, что ты можешь делать, – чувствовать. Вот что такое перформанс. Ты являешься отражением аудитории. Основная хитрость – увидеть свою связь с остальными. Шок заставляет искать ответы на подобные вопросы. А когда первичная реакция у зрителя ослабевает, рождается глубокая эмоция, к которой уже стоит прислушаться.
Автор. Harper’s BAZAAR Kazakhstan.
